Дятловые

В этом отряде все птицы, в общем-то, лесные. Клювы крепкие, у туканов несоразмерно большие. Два пальца направлены вперед, два назад. Есть трехпалые виды. Моногамы. Самки у большинства похожи на самцов или отличаются незначительными деталями. Насиживают две недели, немного больше или меньше, обычно оба партнера. У одного семейства — гнездовой паразитизм. Гнездятся в дуплах, в норах, в муравейниках, в термитниках. Как правило, без подстилки, у вертишеек есть небольшая подстилка из растений, у туканов — из отрыгнутых семян. От 2 до 12 белых яиц. Птенцы родятся слепые, у большинства видов голые. Половозрелость у многих — на следующий год. Птицы мелкие и средние, весом от 6 до 300 граммов.

383 вида в лесах всего мира, кроме Мадагаскара, Австралии, Новой Зеландии, Новой Гвинеи и Полинезии.

Барабаны любви

Дятлам, клюв которых работает как отличный отбойный молоток, очевидно, требуется особенное устройство черепа, предотвращающее сотрясение мозга: ряд специальных преобразований в костях и мышцах черепа, в детали которых вдаваться не будем, обеспечивает необходимую амортизацию.

Вертишейка, набив полный клюв муравьиными яйцами, принесла их птенцам.

Язык дятлов длинной тонкой змейкой лихо «вползает» во все выдолбленные и проеденные короедами закоулки дерева. Он липкий, на конце с шипами и очень длинный; зеленый дятел, например, способен высунуть его изо рта на 10 сантиметров. Чтобы в глотке уместилось подобное насекомоловное устройство, пришлось эволюции, создавшей дятла, вывести из полости рта сухожильное основание языка и петлей обернуть вокруг черепа!

Крепкий клюв служит дятлам для извлечения насекомых из прочной древесины или семян из шишек, для пробивания дырок в коре берез (весной любят дятлы пить березовый сок), для устройства квартир в виде выбитого в дереве дупла. На эту трудоемкую работу уходит обычно не больше двух недель, Барабаня клювом по сухому стволу или суку, выстукивают дятлы и серенады своим подругам, приглашая их соединиться в законном браке.

Большой пестрый дятел кормит своих детей.

Эти барабанные трели — обязательный и чарующий аккомпанемент к весенним звукам и песнопениям, наполняющим лес. Каждый дятел стучит в своем ритме, и дерево вибрирует под его ударами у каждого вида в особом частотном диапазоне. Немного варьируя промежутки между ударами, продолжительность барабанной трели и прочую «оркестровку» этой «музыки», дятлы могут многое сообщить партнеру и сопернику о своих намерениях. Знатоки, анализируя стукотню дятлов, могут без ошибки решить: на своей территории барабанит дятел или претендует на чужую, зовет подругу или они уже соединились и дятел приглашает ее лететь за ним, чтобы показать выбранное для гнезда место.

У черного дятла, или желны, самая продолжительная трель — 2—3 секунды. В ней около 40 быстро следующих друг за другом ударов, которые нетрудно сосчитать, медленно проигрывая магнитофонную запись. Она же и самая низкочастотная — 1—1,5 килогерца. У большого пестрого дятла трель короткая, 12—16 ударов за 0,6 секунды, и звучит на более высоких тонах, около 4 килогерц. Барабанная «песня» малого пестрого дятла слышится в диапазоне примерно тех же частот, но она более длинная — 30 ударов. Столько же и у седого дятла, но трель чуть «басовитее».

Когда на этот своеобразный зов прилетит самка, дятел ведет себя с ней не очень-то дружелюбно. Ухаживает весьма воинственно: в его токовых позах преобладают, как у галок, угрожающие жесты. Супруги и в дальнейшем едва терпят друг друга, такое у наблюдателей создается впечатление. Один прилетит, другой скорее улетает. Выкормят птенцов и быстро расстаются. Каждый живет на своей территории, с которой изгоняет и подросших детей.

Черный дятел, или, желна, в характерной для дятлов посадке: хвост упирается в кору.

В СССР 14 видов дятлов. Самый большой — желна. Он черный, как ворон, с красной «шапочкой». У самки красные перья лишь на затылке. Сидя на дереве или летая по лесу, кричит громко «крю-крю-крю», потом протяжно, гнусаво «кьия». Дупло долбит с прямоугольным или овальным входом.

Самый обычный дятел — большой пестрый. Тоже криклив. Чаще других попадается на глаза. Вход в дупло круглый. Самый маленький дятел — малый пестрый, с воробья. Все три вида гнездятся в СССР в лесной полосе от западных границ до восточных, а также на Кавказе.

В лесах почти всего мира, кроме Мадагаскара, Новой Гвинеи, Австралии и близлежащих островов, — 207 видов дятлов и два вида вертишеек (один в Африке, второй в Евразии). Вертишейки деревья не долбят, клювы у них слабые, хвосты тоже, для упора о дерево, как у дятлов, не годятся. Язык липкий, длинный, такого же устройства, как у дятлов, но без шипов на конце. Вертишейки ловят этим языком муравьев и лавко выуживают из их гнезд куколок и личинок, чем в основном и .кормятся. Вертишейка знаменита искусным подражанием змее. Застигнутая в дупле или иначе захваченная врасплох и напуганная, даже раненая, медленно, по-змеиному, насколько может, конечно, вертит шеей и шипит при этом! Эффект получается неожиданный и, наверное, отпугивает некоторых врагов, но интересно, что те же «змеиные» движения замечены и в брачных играх вертишеек.

Из настоящих дятлов необычными повадками интересен южноафриканский дятел.

Лесов и деревьев он избегает. На земле и, роясь в ней, ловит муравьев, термитов, пауков и других насекомых. Деревья не долбит, но роет в обрывах и на холмах глубокие норы. В них выводит птенцов. Гнездящиеся в норах дятлы водятся и в Южной Америке. А в Южной Азии живут рыжие, или короткохвостые, дятлы, которые с полным комфортом устраиваются с яйцами и птенцами в древесных гнездах очень злых огненных муравьев. С этими «бешеными» муравьями дятлы, бесцеремонно вторгаясь в их дом, однако, мирно уживаются, хотя и клюют муравьиные куколки, «не поднимаясь с яиц».

«Сладкая дружба»

В тропиках у дятлов много родичей. Кстати, совсем на них непохожих! Например, бородатки, с длинными щетинками в основании клюва. 76 видов в Америке, Африке и Азии. За монотонные «песни», звучащие как удары по металлу, называют их также медниками. Гнездятся в дуплах, которые сами долбят крепкими клювами в гнилом дереве.

Американские якамары, 15 видов, тоже из отряда дятловых. Окрашены очень красиво, ловят насекомых, бабочек в основном, и гнездятся в норах, реже в термитниках. Особенного про них рассказывать нечего. Но вот другие дятловые сородичи столетиями поражают людей странными повадками, и до сих пор, по-видимому, не все их секреты достаточно хорошо изучены.

Четыреста лет назад один португальский миссионер возмутился наглостью небольших серо-бурых птах: они влетали в церковь, дело было в Африке, и прямо на алтаре клевали свечи!

Позднее об этом незначительном происшествии забыли, конечно. Но в последние годы было замечено: медоведы, или медоуказчики, похожие больше на воробьев, только покрупнее, чем на дятлов, действительно прилетают на запах горящих восковых свечей. Именно на запах! Это установлено и наблюдениями, и анатомически: обонятельные доли в мозгу медоведов хорошо развиты. Но почему запах воска влечет этих птиц?

Другая уникальная повадка этих птиц нам все объяснит. Речь идет о дружбе, а вернее, веками установившемся сотрудничестве, некая разновидность симбиоза, медоведа с медоедом — барсуком рате-лем и некоторыми другими дикими животными Африки и даже с человеком.

Медоед-бортник и медовед-разведчик — замечательная пара. Один находит мед, другой его добывает. Едят вместе. Медовед найдет гнездо диких пчел — в Африке многие пчелы, как шмели, живут в земле — и летит к норе рателя. Трещит «чурр-чурр», с куста на куст порхает: вызывает из норы барсука. Тот услышит сигнал и вылезает. Медовед ведет его к пчелиному гнезду. Перелетит немного вперед и поджидает рателя. Потом дальше летит. Приводит к пчелиному гнезду и прячется на дереве.

Барсук разоряет пчелиное гнездо, ест мед и детку, а медовед доедает пустые соты. Эта удивительмая птица, оказывается, может кормиться воском, который желудки других животных не переваривают. Лишь восковая моль, личинки которой живут в пчелиных сотах, оспаривает у медоведа честь воскоеда-уникума.

В кишечнике у медоведа образовался целый мирок симбиотических бактерий и дрожжей. Они-то и разлагают воск, превращая его в жирные кислоты, которые усваивает затем организм птицы..

Жители некоторых мест, где водятся медоведы, следуя указаниям птицы, добывают мед диких пчел. Медоведы и людей приводят к их гнездам.

«В дуплах баобаба очень охотно строят свои гнезда и дикие пчелы.

Когда птица-медоуказчик находит такое гнездо, она издает ликующий крик. На этот зов приходят африканцы, собиратели меда. Эта на первый взгляд невероятная совместная работа людей и птиц возникла, по-видимому, потому, что сначала птицы-медоуказчики призывали своим криком птиц-медоедов. Очевидно, и люди, на их взгляд, имеют на это право. Когда африканцы приходят к месту, птица умолкает.

Африканцы всегда оставляют соты как долю добычи для птицы-медоуказчика.

Лишь только люди удалятся метров на пятьдесят, птичка прилетает, чтобы воспользоваться своей добычей. Сначала она съедает личинки, а затем принимается за соты» (Бернгард Гржимек).

Якамара.

По крайней мере, два вида медоведов занимаются такими делами. А всего их 17: 15 — в Африке, к югу от Сахары, 2 — в Индии (на склонах Гималаев), в Индокитае и на некоторых островах Индонезии.

По-видимому, все медоуказчики, подобно кукушкам, яиц не насиживают. Подбрасывают их в гнезда разных птиц: дятлов и других собратьев по отряду, удодов, иволг, сорокопутов, зимородков... Птенцы-медоведы убивают сводных братьев и сестер или прокалывают яйца острым яйцевым зубом. У некоторых на конце надклювья даже два таких «зуба». Направлены они вниз и с острием подклювья образуют смертоносные щипцы. Через неделю яйцевые зубы отваливаются, и медоведы не могут уже убивать. Но, возможно, тех птенцов, с которыми не успели расправиться, выпихивают из гнезда. Обычно один, редко два таких «кукушонка» недели четыре сидят в оккупированном гнезде и кормятся приношениями приемных родителей.

«Если все медоведы гнездовые паразиты, как можно предполагать, то, значит, это единственное семейство в классе птиц, в котором все виды утеряли свое изначальное гнездовое поведение» (Герберт Фридман).

Даже кукушки, как нам известно, не все паразитируют таким образом. А у медоведов, по крайней мере у шести видов, гнездовой паразитизм установлен непосредственными наблюдениями. Но и прочие обнаруживают поведение, нетипичное для птиц, образующих пары и вьющих гнезда. Они все, например, не поют, не токуют, не ухаживают так или иначе за самками. Не видели их в парах или летящих с травинками и прочим материалом для гнезд. И окраска у всех неяркая, для брачных церемоний малоподходящая, не привлекающая: серо-бурая, зеленоватая, лишь у некоторых видов с желтыми и белыми пятнами на голове или крыльях. Размеры невелики: 10—20 сантиметров.

Зачем тукану такой нос!

Клюв туканов превзошел все мыслимые нормы! Огромный в сравнении с птицей: у некоторых длиннее тела (если не учитывать хвоста). Оранжевый, красный, желто-черный, зеленый, часто многоцветный. До пяти разных тонов в его окраске! Толстый, но легкий, не массивный. Зазубренный по режущему краю. Очень впечатляющий клюв! А зачем он такой тукану?

Одно время предполагали, что грандиозным клювом тукан, укрывшись в дупле, обороняет вход в него. Позднее выяснилось, что хотя он и мог бы с успехом следовать подобному совету, однако этого не делает. При опасности из дупла вылетает. Конечно, большой клюв очень помогает срывать плоды с тонких веток, в то время как сам тукан сидит на достаточно толстом суке, который его еще держит, не ломается. Но для этого и длинный тонкий клюв годился бы. Чрезмерная толщина «носа» здесь даже мешает, а яркоцветное его убранство и вовсе ни к чему. Поэтому полагают, что клюв тукана — скорее всего сигнальный знак, помогающий птицам легче находить и распознавать друг друга. Или сексуальный эвокатор, вроде как хвост у павлина. В бытовых, так сказать, взаимоотношениях туканов клюву отводится немаловажная роль. Они часто барабанят клювами по сукам, извлекая притягательные для партнеров звуки. Или фехтуют ими, играя. «Обнимаются», обхватив друг друга клювами. Перебрасываются ягодами: один кидает, второй клювом ловит.

Радужный тукан. Большой тукан. Арассари.

Как оружие толстый клюв тоже годится. Нападая на гнезда соседей, туканы смело орудуют «носами»: их внушительные габариты и яркая, часто черно-оранжевая (предупреждающая, как у осы) расцветка пугают даже небольших хищных птиц,, и те позорно покидают свои гнезда. Туканы поспешно глотают яйца либо птенцов и улетают. В полете громоздкий клюв безопасен: тут туканов обычно и атакуют ограбленные им пернатые.

Годится этот клюв, чтобы небольшую змею, ящерицу или паука «затюкать», ловить крылатых термитов, когда они роятся, или рыбу из воды выхватить и, конечно, чтобы есть плоды и ягоды — главную пищу туканов.

Но вот дерево долбить, даже гнилое, непригоден великолепный клюв, хотя некоторые туканы и пробуют это делать. Поэтому приходится им, изгнав хозяев, занимать дупла дятлов и разные естественные полости в стволах, расширив, если нужно, вход. Яйца насиживают прямо на древесной трухе. В старых дуплах, из года в год занимаемых туканами, образуется подстилка из непереваренных семян, которые, по-видимому, они специально здесь для этого отрыгивают.

Птенцы туканов голые, краснокожие, слепые. Глаза открывают очень поздно — через три недели! Перьями обрастают тоже медленно — месячные еще толком не оперились. На ногах у них пяточные мозоли, защита, так сказать, от «пролежней». Ведь сидят на жестком дереве дупла долго, около двух месяцев.

Большие туканы — летуны неважные, в воздух поднимаются неохотно. Машут крыльями, а потом планируют снижаясь (по-видимому, клюв тянет вниз; хотя он относительно и легкий, но все-таки слишком велик, «парусит»). Полет у туканов волнообразный. Больше любят они скакать в ветвях. Веселые птицы: играют часто друг с другом, прыгают, стучат клювами по веткам и, наклонив головы, прислушиваются к своей «музыке». Купаются с шумом и криками ъ развилках толстых суков, где собирается дождевая вода. Любопытные, можно сказать, даже озорные, птицы, но между собой дружелюбны, раненых сородичей не бросают, а все вместе, как вороны, нападают на врага. Желтоклювые туканы вечерами, перед сном, на одном и том же избранном ими дереве затевают дуэтные «песнопения». Впрочем, их дикие выкрики трудно назвать пением. Усевшись тет-а-тет и вздевая к небу гротескные клювы, странно, не по-птичьи, кричат: «Хи-кнук! Хи-кну*!» Пронзительные выкрики других туканов похожи скорее на кваканье лягушек, на щенячье тявканье.

Туканы арассари ночуют в дуплах компаниями по пять-шесть птиц. Спят так: громоздкий клюв уложен на спину, а хвост закинут вверх и вперед, поверх клюва: «Последняя птица втискивает себя в такое помещение задом вперед, причем хвост ее уложен на спину».

У многих арассари самцы окрашены иначе, чем самки: голова, грудь, шея — черные (у самок — каштановые или темно-серые). Настоящие туканы обычно угольно-черные, с ослепительными оранжевыми, желтыми или белыми пятнами на горле и груди, на надхвостье. Подхвостье — красное. Голая кожа на «лице» вокруг глаз — оранжевая, голубая, зеленая, жёлтая. Глаза обычно синие.

Сорок видов туканов (из них 11 настоящих, род рамфастус) — в Центральной и Южной Америке.